Я родилась в Казани, мы жили на улице Татарстан. Помню, как в детском саду девочка Аня оторвала голову от моей куклы. В этом плане я очень добрая, но всё помню (смеётся).

Я училась в английской школе восемнадцатой на Муштари, получается, с первого класса учила язык — у нас в семье всегда это считалось важным. Потом, когда стала постарше, тоже всегда занималась дополнительно с репетиторами, мои родители молодцы — они делали всё, чтобы я язык глубинно изучала.

В шесть лет я пошла в музыкалку — мы и в консерватории выступали, и на международные какие-то соревнования ездили за рубеж. То есть вот музыкалка три раза в неделю, в школе я училась с утра до ночи, репетиторы по английскому... Сейчас, когда разговариваем с родителями, я говорю: у меня даже мысли не было — сказать, что я иду на занятия, а самой прогулять. Даже в голове файла такого не было (смеётся). То есть я иногда шучу, что в таком армейском немного режиме жила.

Вообще, в школе я сформировалась, скорее, вопреки. Мне говорили: «А вот у тебя папа так учился, а ты почему не так?» Когда ты ребёнок, на тебя это давит. Я всегда была моделью в этом плане, чувствовала ответственность за бренд семьи, потому что все прекрасно знали, какая у меня семья. Говорят, детям известных людей делают поблажки — ничего подобного.

Школу я окончила с серебряной медалью, и у меня вот не было предмета, в котором я была бы супергениальна: у меня везде такой верхний твёрдый средний, как я это называю: или я знала, как это сделать, или где это получить, или я знала, у кого это спросить, ну, неважно — я всегда находила способ. Тяги никакой не было ни к чему. Вот разве что я хотела в танцевальный кружок, но меня родители отдали в музыкалку.

Когда выбирали, куда поступать, мы с родителями сели и подумали (а тогда же экономисты да юристы были). И мы так и не выбрали, решили, что всё сразу — я поступила и туда, и туда: очно на юриспруденцию, заочно на экономический. У меня график был с 8 утра до 8 вечера. Как я успевала, я не знаю.

Помню, как не состыковались мы с учителем по философии: каждый раз мы в дебаты вступали, я с ним не соглашалась, спорила, ему это не нравилось. Но я не сдавалась, говорила: «Нет, я не понимаю, почему я не права!» И дальше спорить.

Почему я, наверное, уехала учиться в Англию…

Даже родной брат, у которого тогда была компания и которому я всё время говорила «покажи мне, научи меня», он мне говорил: «А чё тебе, выйдешь за богатого и всё, зачем тебе это надо?» А я ему: «А почему это взаимоисключающими вещами должно быть?» Конечно, он желал мне лучшего, но вот отношение тогда такое было к женщинам.

Я, конечно, постоянно всё равно практиковалась, в том числе в Торгово-промышленной палате, но это не воспринималось всерьёз. Отношение было такое: «Перебесится».

И вот однажды звонит мне подруга, говорит: «Я еду учиться в Англию». Я говорю: «Подожди, я тебе сейчас перезвоню». Звоню родителям сразу: «Я хочу поехать учиться в Англию. Понимаю, по финансам может быть сложно, но я и сама там буду работать». А характер у меня и тогда был такой, что я, если что-то решу, то обязательно сделаю. У нас ещё в семье кредо такое: вижу цель — к ней иду. И у родителей так, и у бабушек по обеим линиям. Родители немного подумали, потом такие: «Ладно». Одна минута — всё. Решение было принято за одну минуту. И я перезваниваю подруге: «Я еду с тобой».

В Лондоне была весна, когда я приехала, классно, все гуляют, все какие-то вот красивые и жизнерадостные. И хотя я была до этого с родителями в Париже, в Италии была, но всё равно это было такое впечатление: неужели это моя реальность?

В Англии я училась сначала в David Game College, после которого поступила в City, University of London. Я себе создала такой режим опять, кучу дополнительных взяла занятий — помню, с компьютерами занятия брала, потому что тогда как-то сложно было, я в компьютерах не понимала. У меня все 7 дней в неделю были расписаны, ещё я там решила, что спорт это важно — мозг взрывался, нужно было чем-то сбалансировать. И я начала спортом и йогой там заниматься, это мне сильно помогало всё успевать.

Мне там никто не сказал, как всё работает. Там такая система: есть определённые предметы, курсовые, экзамены — и к каждому какой-то процент от оценки. Я, например, не знала, что model answers — это примеры из прошлых годов. То есть, например, преподаватель может говорить вообще по-другому, но если взять эти примеры и спрашивать преподавателя вокруг этого, то у тебя уже понимание может быть к концу года. А иначе может на экзамене попасться что-то такое, о чём вы вообще не говорили. У них как-то вот это вообще не связывалось. Там от преподавателя зависит, потому что каждый преподаватель мог делать так, как он хочет, то есть он сам формирует курс — и каждый год это меняется.

Адаптироваться к этому сложно очень. Сложно, потому что я не знала, как нужно. Если бы я это знала, было бы гораздо проще. Везде нужен ключ — тогда всё станет понятно.

Я очень адаптивный человек, я это поняла в Англии. Я там тащила первый год других за собой, потом поняла, что больше так не хочу, выбрала самых умных с курса, тех, кто лучше меня в чём-то — это выход из зоны комфорта — и собрала вокруг себя такое живое сообщество, группу такую. Ну, это к третьему году уже.

В университете были разные тоже кружки. Я устроилась ассистентом в инвестиционном сообществе, там был такой хаб, как раз то, чему я хотела научиться у брата. Мы собирали топовых спикеров, соцсетями тоже там начала заниматься.

Параллельно я с 2013-го года начала общаться с татаро-башкирским обществом и начала развивать его в Лондоне, стала лидером молодёжного движения. Я познакомилась с татарами из разных стран: Латвия, Литва, Польша, крымские татары — и мы между собой договорились, что мы про культуру и не разбираем между собой политические моменты. Помню, когда собиралась лететь на первый сабантуй, я выложила все свои обычные вещи из чемодана, загрузила все национальные.

Хотя мне всегда была близка татарская культура. Я помню, как даваника со мной говорила на татарском. Но там, в Англии, я даже сшила себе такие костюмы национальные, и баронессе Элизабет Смит даже подарила — за рубежом очень ценится культура, стиль, ручная работа. Платки вот я тоже носила с татарским орнаментом, и настолько органично на мне это смотрелось, что все восхищались и спрашивали: «Ой, это какой-нибудь Hermès, наверное?» Я говорила им, что это наше, татарское. И это сделано с любовью. Я вообще верю, что всем в мире правит любовь. Это самые высокие вибрации. Если что-то сделал не от любви, то оно пойдёт не туда. Вот. И меня потом стало удивлять, почему в Татарстане так не делают, почему не носят современные национальные костюмы, это же так красиво!

Как было бы здорово объединить ключевые такие фишки из каждого региона, собрать уникальных мастеров на одной платформе — из разряда масштабных идей, и это же может стать международным брендом России.

Ужасный бренд у России международный. Именно как бренд.

То есть вот это «вопреки» у меня в Англии тоже было. Кстати, там были ребята из Татарстана, которые вообще не закончили. Для меня гиперважно всё доводить до конца. Поэтому в Англии у меня не было никаких субботы-воскресенья, я постоянно работала, конференции организовывала, преподавала, взаимодействовала с посольством.

Я, кстати, считаю, что мы Татарстаном улучшаем бренд России.

Но в какой-то момент я подумала, хочу ли я так дальше жить: достигать, достигать… А чтобы что? Не хочу. А жить-то когда? Себя нужно любить, хранить, оберегать.

И меня домой душа потянула. Вернулась я в ноябре 2018-го года.

После возвращения я начала здесь тоже в университете преподавать.

Мне больше нравятся российские студенты — они более усидчивые и если понимают, что продукт интересный, они голодные к знаниям, задают интересные вопросы. Английские студенты уже настолько всем этим пресыщены, там слишком перекос в их пользу. Они могут пожаловаться, сказать «ой, преподаватель не так сделал» — потом ходи и разбирайся. А у нас перевес в сторону преподавателя. То есть баланса нет ни в Англии, ни у нас. А я вот как раз пытаюсь делать так, чтобы этот баланс был. В этом плане я бы больше изучила финскую модель, phenomenon based learning — это активное проектное обучение, междисциплинарный подход, и там естественный контекст занятий, который пересекается с опытом реальной жизни каждого из учеников. Эта модель учит решать задачи с применением знаний сразу из нескольких областей. И ещё концепция Монтессори, ключевой принип которой — «помоги мне сделать это самому».

Помню своё первое занятие. Я вошла в аудиторию, был шум-гам, я студентам говорю: «Дверь открыта. Мне важно, чтобы вы тут находились, потому что вы сами этого хотите. Обучение — это активность, это диалог. Сидеть и просто слушать нет смысла — я вам никакую секретную информацию не даю, это всё в интернете вы сами сможете найти. Для меня важно, чтобы вы в диалоге развивали свои идеи». И они прямо проснулись. Никто не ушёл, они улыбнулись, поближе сели. Для них эта была смена парадигмы.

Мой девиз — развивая, сохраняй. Я насмотрелась на это в Англии, потому что там вот даже когда здания реставрируют, сохраняют всё хорошее, а у нас немного есть в России такое: всё разрушить и заново построить — и это абсолютно неправильно.

Мы сделали проект «100 лидеров» в этом году. Это чтобы взращивать в молодёжи и личность, и предпринимательское мышление. Я считаю, что команда сильна настолько, насколько сильно в ней самое слабое звено. Потому что если ты в команде, каждый влияет на общий успех, это один организм. Я считаю, что предпринимательское мышление важно вообще для всех. Участие в нашем проекте бесплатное и свободное — 100 человек, которые друг друга не знали, сформировали команды и работали над своими проектами и выводили их на mvp (тестовая версия товара, услуги или сервиса с минимальным набором функций, которая несет ценность для конечного потребителя — «Кайтам»). В пандемию это было, мы сделали продолжительность 3 месяца. 7 команд-победителей было. И я там ещё буду дорабатывать кое-какие моменты, образование — это ведь живой продукт. Чтобы в 2021-м году было именно так, как мне бы самой было интересно учиться. Наш проект — это такая уникальная среда, где можно найти единомышленников — так развивается и общество в целом.

Что мне сейчас нравится в Казани — здорово, что у нас спорт тоже становится модным. Нравится, что есть такие проекты, как «Анна Каренина» — это повышает культурный уровень людей, позволяет увидеть что-то вне шаблона. Казань стала удобным мегаполисом, но при этом сохранила свою уникальность, свой национальный колорит, памятники культуры и истории. Мои любимые места детства — они остались. Я очень люблю гулять около Театра Галиаскара Камала, ведь напротив театра я провела своё детство. Набережная озера Кабан очень преобразилась, и сейчас там приятно гулять и с гостями, и с друзьями, и в одиночестве прогуляться приятно. В Казани мне уютно, тепло, здесь гостеприимство, здесь душевность, человечность.