— Пожалуйста, представьтесь. Кто вы? Чем занимаетесь? Расскажите вкратце о себе и своей жизни.

Меня зовут Альбина Гарифзянова, занимаюсь преподавательской деятельностью.

Работаю в КФУ, но ещё я — социолог, провожу исследования молодёжи, изучаю социологию заключённых и так далее. И я занимаюсь преподаванием, наверное, с 1999 года, а социологическими исследованиями — с 2006 года.

— Когда, куда и почему вы уехали из Татарстана?

В 2004 году я защитила диссертацию в КФУ по философии. Я сама родом из Елабуги — ещё меньше город. Я защитилась и практически в это же время была здесь на стажировке. И я познакомилась с социологией, но не такой формальной. Для меня социология была анкетированием. Я занимаюсь немножко другой социологией.

И я познакомилась с руководителем курсов. Сегодня она входит в 50 влиятельных социологов — Омельченко Елена. Я так влюбилась в социологию, что решила всё менять. В 2006 году поехала в поле — у меня было настоящее исследование в Воркуте. Я изучала скинхедов — у нас вышла крутая книжка «Russia's Skinheads». Я поняла, что мне не хватает комьюнити социологов, потому что в Елабуге социологией никто не занимался. И в 2008 уехала в Ульяновск, где находился Научно-исследовательский центр «Регион».

Я там начала заниматься социологией и параллельно преподавала рекламу и маркетинг. Работала в Ульяновском государственном университете, в научно-исследовательском центре, участвовала в исследовательских международных, российских проектах.

— Когда вы переехали, если вы скучали по Татарстану, то по чему конкретно?

Я начала чувствовать себя татаркой, когда уехала. Когда я туда уехала, поняла, что скучаю даже не по локации, а по татарскому.

Когда я была в поле, мне один из респондентов сказал такую фразу ключевую, которая стала основой даже статьи научной: «Мне не позволяет мировоззрение общаться с такой, как ты. Ну, с татаркой, да». Тогда я почувствовала всеми фибрами души, что я татарка. Я вспомнила всё — бабушка рассказывала про сегрегацию по отношению к татарам. Отец вспоминал, как его постоянно поправляли — он не знал русского языка.

Я очень скучала. Когда ещё соцсети и мессенджеры не развиты были, у меня не было такого контакта, чтобы поговорить по-татарски. Я начала просто в разговор добавлять всякие слова. Я общалась с русскоязычными и, например, могла сказать «инде» или «Яңа ел белән».

И в таком контексте у меня даже исследовательские интересы немножечко изменились — я начала изучать вопрос этничности.

— А что для вас стала значить фраза «быть татарстанцем»?

Точно не локация. Это ассоциируется с культурой и поведенческими какими-то практиками. И опять-таки я поняла это, когда уехала.

Для меня быть родом из Татарстана — это прежде всего культура и поведение.

Да, но «хитрая, как татарка» воспринимается с не совсем позитивным смыслом. Но мне объяснили, и я потом поняла, почему так говорят. Это потому, что все, кто здесь живёт, пытаются сгладить углы. И мы очень быстро адаптируемся.

— Какой новый опыт вы получили за время отъезда?

Это прежде всего исследовательский опыт. И жизненный, потому что я за пределами Татарстана до этого не жила.

У меня было включённое наблюдение и так далее. Это совершенно другая тема — не анкетирование, когда ты приходишь в учреждение и раздаёшь анкеты. Мне приходилось общаться с людьми, которые для меня как с планеты Марс.

Тогда я впервые узнала, что такое ЗОЖ, и начала заниматься силовыми тренировками вместе с ребятами, с респондентами. И потом спорт стал частью моей жизни.

— Как вы приняли решение вернуться?

Это обстоятельства скорее. В 2013-м моего научного руководителя Лену пригласили в Высшую школу экономики в Санкт-Петербург. Она уезжала, и не то чтобы это был ключевой момент, но я поняла, что хочу вернуться.

У меня не получилось сразу вернуться в Казань. Меня пригласили работать в мой прежний институт в Елабуге. Я там замутила много всяких проектов со студентами.

Есть предубеждение, что если ты возвращаешься, то ты неудачник. Но на самом деле такого не было. Я, наоборот, хотела куда-то инвестировать свои знания. Я прекрасно реализовывалась: ездила в Оксфорд, в Кембридж, участвовала в конференциях — из Елабуги, из филиала КФУ.

А потом поняла, что у меня нет единомышленников. Мне дистанционно всё равно не хватает — нужно живое общение. И потом меня пригласили в Казань работать.

— Опишите возвращение. Было что-то такое запоминающееся?

Да, это страх, что все тебя назовут неудачницей. Я постоянно об этом думала.

Елабуга — это, ну, как бы... я не хотела бы думать, что это самое плохое место на земле. Нет, наоборот! Елабуга дала мне очень много. И точки эти, локации не имеют значения. Значение имеет, чего ты хочешь, и кто тебя поддерживает.

Если бы меня поддерживали в Мамадыше, то я бы с удовольствием туда поехала. Но нет социологической школы в Мамадыше. И нет её в Елабуге. А в Казани очень сильная социологическая школа, и мне повезло, что меня пригласили сюда.

Но я запомнила эту обиду и страх, что вот: «Ну что уж, Альбина, и стоило уезжать тебе!» Конечно, я это не озвучивала. Это сидело внутри меня. Когда я начала работать — всё ушло на второй план.

— А как за это время изменился Татарстан?

Очень сильно. Во-первых, людьми изменился. Оказалось, что вокруг очень много людей, которые занимались созданием визуального контента. Я преподавала рекламу, и там рекламные исследования тоже имеют значения.

Сейчас каждый второй студент — сммщик. Тогда это только начиналось, а я как раз эти основы знала, и поэтому со студентами я разговаривала.

Например, киноклуб я придумала. И у нас была такая площадка, где студенты получали как бы второе образование. Многие сейчас учатся в Питере, в Вышке, и вспоминают эту базу. И никто не верит, что это было в Елабуге.

Я поняла, что студенческий народ очень изменился. Перестал даже в глубокой провинции быть зашористым. Пространство расширяется, ты не принадлежишь к какому-то месту. И это очень круто, что Татарстан привлекает таких людей, потому что они привлекают с собой и энергетику, и идеи. Чем больше тут концентрация этого, тем лучше по разным фронтам.

— Финальный вопрос: почему вы выбираете жить в Татарстане сегодня?

Первое — это то, что меня устраивают две составляющие: мне комфортно и меня устраивает культурный продукт, который здесь представлен. Я себя не чувствую оторванной от мира.

Второе — это, естественно, люди. И третье — наверное, моя идентичность. Мне хочется здесь делать что-то хорошее и полезное.

Но это не значит, что я оторвана от других исследовательских площадок. У меня несколько международных и российских проектов. Мне просто здесь комфортно и морально, и материально, так скажем. Морально — потому что у меня родители здесь. И второе — с точки зрения саморазвития и самореализации здесь всё есть. Я не вижу смысла куда-то ехать сейчас.